Что выросло, то выросло - Страница 27

— Добровольцы, — подтвердил молчавший до этого Ильрих и, насмешливо покосившись на изгнанного маршала, поинтересовался: — Примете?

Еще бы пару дней назад эн'Риони попросту приказал бы бросить невесть откуда взявшихся темных в какой-нибудь каземат поглубже — шпионы, как есть шпионы! — но сейчас, когда на счету каждый человек… Мужчина решился:

— А что вы умеете?

Вместо ответа Рон попросту закатал левый рукав камзола, обнажив предплечье, и генерал почувствовал, как у него оборвалось сердце: в смуглую кожу руки был вживлен добрый десяток небольших, размером с наконечник стрелы, обломков мирина. Сейчас кусочки металла беспокойно сновали от локтя к запястью, каким-то чудом перемещаясь по коже и складываясь в странное подобие надписи. Объяснять генералу, что это значило, не требовалось. хМужчина, не ожидавший увидеть представителя верхушки Ордена Предвечной Тьмы, сглотнул комок, застрявший в горле, и перевел взгляд на Ильриха:

— Вы?..

Узор на руке у второго темного оказался таким же. Лишь мириновые пластины были странного зеленовато-серого цвета. И эн'Риони рискнул: взял пару листов бумаги, черканул на каждом из них по нескольку строчек и, протянув их посетителям, осторожно поинтересовался:

— Девушка тоже…

Что «тоже» — он договорить не успел: реакция последовала незамедлительно: — Да!

— Нет! — в один голос выпалили Нира и Рон.

— Девушка тоже будет воевать! — отчеканила напарница «пустынного волка».

Темный одарил компаньонку недобрым взглядом и процедил:

— Девушка во время штурма, осады или просто боя воевать не будет. Девушка залезет в самый глубокий подвал в городе и будет сидеть там, как мышка, потому что если я увижу эту девушку на стенах города, то лично ее придушу. Все понятно?

Нира, печально хлюпнув носом, опустила голову. Рон же развернул протянутый ему документ и с удивлением прочитал: «Податель сего направляется под командование полковника Мирага эн'Ниура в качестве рядового», — но комментировать это не стал. Лишь покосился на Ильриха:

— Идем?

Уже на пороге комнаты бывший маршал не выдержал: остановился и, оглянувшись, поинтересовался:

— Господин командующий, всего один вопрос. Лет так пятнадцать^назад вы не участвовали в битве при Сельной крепости?

Перо выпало из ослабевших пальцев эн'Риони: этот вопрос он меньше всего хотел бы услышать от темного… Айнар лишь чуть слышно прошептал:

— Предположим… лейтенант.

Темный же словно не заметил его оговорки:

— …А то лицо ваше что-то знакомо…

— Боюсь, — с трудом подобрал слова генерал, — что ваше я не запомнил… капитан.

— У меня в той битве был несколько иной облик, — ухмыльнулся темный, окончательно поворачиваясь к военному.

По щеке побежала тонкая ленточка чешуи… А через несколько мгновений на эн'Риони глянуло лицо, до сих пор иногда снящееся в кошмарах… Лицо маршала Ордена Предвечной Тьмы во время боевой трансформации…

Все, что смог сделать генерал, это чуть слышно выдохнуть:

— Возьмите ваше новое направление… подполковник…

Уже в коридоре Ильрих недовольно буркнул:

— Почему ты подполковник, а я рядовой?!

— Возвращайся и перечисли господину начальнику все свои кампании. Глядишь, в какой-нибудь да пересечетесь, — хмыкнул уже принявший человеческий облик Рон, подбрасывая на ладони тугой свиток.

Приятель недовольно дернул плечом, но тему поменял:

— А маршалом ты также из-за болтовни стал? — не удержался он от подколки.

— Нет. Я просто дал по морде Великому магистру Ордена… — равнодушно протянул темный.

Гар'Кхаен сбился с шага:

— Я… Я всегда считал, что это просто байки…

— Я знал Морну с детства, — чуть слышно обронил Рон. — А когда узнал, как поступил ее отец, не смог удержаться. Думал, после этого выгонят уже меня. Ошибся на целых шесть лет…

— А кто такой Великий магистр? — влезла в разговор Нира.

Ильрих покосился на нее и чуть насмешливо начал:

— Это долгая история…

…Черный дракон нервно облизнулся и покосился на Гилберта, пытающегося приторочить к седлу клеймор. Может, меч и мог бы каким-то чудом удержаться на подпруге, но все дело портило то обстоятельство, что под передней лукой уже были пристроены пара глей-вов, гномий палаш, токкэйбийская пата и тяжелый эспадон. В общем, двуручник с наклонной крестовиной никак не мог разместиться подле седла.

Принц тихо ругнулся и, когда ладонь в очередной раз скользнула по гладкой чешуе Пини, устало взвесил клеймор в руке и зло вонзил его в мягкий земляной пол.

Но большому счету, от одного из глейвов можно было отказаться: в отличие от мечей, с ним двумя руками не поработаешь, но принцу, питавшему к холодному оружию какую-то детскую страсть, было так трудно определиться, какую же железяку надо выкинуть.

— Г-гадство! — тихо прошипел Второй Всадник Ночи, воровато оглядываясь по сторонам: в планы юноши совершенно не входило, чтобы кто-то сейчас зашел в драконюшню.

И как сглазил!

— А мама зна^т, что ты ругаешься? — задумчиво поинтересовалась замершая на пороге девица в темно-зеленом платье.

Гилберт вздрогнул от неожиданности, но, разглядев, что это всего лишь Марика, лишь огрызнулся:

— Это не касается ни ее, ни тебя! Так что брысь отсюда!

Принцесса удивленно заломила бровь и неспешно направилась к Рыцарю Тьмы со словами:

— Какой ты грубый! Вот что значит — в детстве мало пороли… А что это ты делаешь?

— Собираюсь улетать! — огрызнулся юноша, сбрасывая с лица прядь черных волос.